Если вчера война... - Страница 73


К оглавлению

73

— От винта!

— Есть от винта!

Трехлопастной винт нехотя провернулся несколько раз, вынесенные за обвод фюзеляжа патрубки окутались синеватым дымом, и двигатель вышел на режим. Бросив короткий взгляд в сторону придерживающего фуражку финишера, Махров плавно сдвинул сектор газа. Более чем шеститонный штурмовик — лететь предстояло с полной бомбовой и ракетной нагрузкой и штатным боекомплектом, — покачивая камуфлированными плоскостями, покатил по выстеленному рифлеными металлическими плитами взлетному полю, постепенно набирая скорость. Все, есть отрыв.

Набрав высоту, штурмовик развернулся в глубоком вираже и зашел на цель, действуя согласно боевому порядку типа «пеленг». Целью был загодя отстроенный на полигоне пятидесятиметровый макет моста с растянувшейся еще на сотню метров колонной вражеской техники и пехоты. Конечно, подобную цель одиночный штуурмовик атаковать не должен, поскольку «пеленг» подразумевает именно атаку сразу несколькими звеньями, да и охранять его в реальности вражеская ПВО будет более чем сильно, но на то и показательная тренировка: Махрову позволялись всего два захода — один бомбовый, второй ракетно-пушечный. Штурмовка допускалась в любом порядке, но зато, если промахнешься, пеняй на себя. На трибуне для наблюдателей (также загодя отстроенной) — сам товарищ Сталин …

Будущий ас-штурмовик Леша Махров направит самолет в пологое пикирование. Эх, жаль обещанное прицельное оборудование для точного бомбометания пока так и не установили на их машины! Впрочем все время отбросить посторонние мысли. Он уже практически над целью, заходит на нее со стороны солнца Палец привычно отжал предохранительную скобу, ложась на гашетку. Пора! Огонь!..

Глава 15

Франция, Ле-Ман, осень 1940 года

Показав часовому разрешение на выход в город, унтер-офицер Отто Штайн прошел под поднявшимся красно-белым шлагбаумом и с удовольствием потянулся. Хорошая все-таки вещь увольнительная! Конечно, пришлось выслушать нудную нотацию командира роты о возможности провокаций и нападения французских партизан, но настроения это не испортило. Что может быть лучше прогулки по субботнему городу?

Ле-Ман, правда, не Париж, но кто ж виноват, что тридцатый полк восемнадцатой пехотной дивизии расквартировали именно здесь? Ну а город? Город как город, обычный французский городишко, не большой и не маленький. Из всех достопримечательностей — Разве что гоночная трасса Сарте да дворец графов дю Мэн, вроде бы даже место рождения английского короля Генриха II. Хотя ему-то какая разница? Этот самый Генрих с Рейхом, в отличие от толстого англииского премьера, не воевал, а потому его вполне германское имя не должно волновать солдат оккупационных войск.

А вот увольнительная волновать должна. До восемнадцати ноль-ноль еще уйма времени, и можно не спеша решить, чем его занять. Густав Вогг с неразлучным другом Карлом Шнитке, ясное дело, отправятся искать приключений по местным борделям, а он, пожалуй, сначала просто прогуляется по центру. А уж там, в зависимости от желания, зайдет куда-нибудь перекусить, либо в ресторан, либо, что вернее, в приличное кафе. А бордели? Густав с Карлом хорошие парни, в бою на них можно полностью положиться, но их увлечения женщинами легкого поведения Отто не разделял. Вопервых, воспитанный в строгих правилах Штайн недавно женился и вовсе не собирался искать развлечений на стороне, считая адюльтер весьма неблаговидным делом. А во-вторых, не хотелось подцепить, несмотря на бесплатно выдаваемые кондомы, какуюнибудь постыдную болезнь.

А вот просто гулять по узким старинным улочкам, разглядывая дома, было здорово: Отто с детства интересовался архитектурой, и в Ле-Мане с этим делом все было в порядке, благо наличествовали и улочки, и архитектура. Да и замок было интересно посмотреть.

К обеду унтер вдоволь набродился и, проголодавшись, присмотрел уютное кафе на какой-то улочке, названия которой он прочесть не смог, — все-таки Французский язык сильно отличался от родного немецкого.

В кафе, кроме него, почти никого не было — влюбленная парочка за крайним столиком (бросив на молодых людей быстрый взгляд, Отто вспомнил оставшуюся в Берлине жену и немедленно загрустил) да трое местных, зашедших вслед за ним. На партизан эти молодые парни, подстриженные по последней европейской моде, явно не тянули, и унтер расслабился, заказав себе обед и выпивку. Когда он, пообедав, заказал у миловидной официантки вторую кружку пива, к столику подошел один из парней:

— Приятно встретить здесь почти что соотечественника.

Говорил незнакомец на неплохом немецком, в котором, впрочем, угадывался легкии акцент. Вот только какой, Штайн понять не мог. Не французский точно, а вот какой именно?

— Держу пари, гадаете, что у меня за акцент. Я швейцарец, герр унтер-офицер. У нас с вами нейтралитет потому я и подошел. В этой жуткой дыре мне приятно поговорить с кем-нибудь на родном языке. Но если вы против, я уйду.

Штайн улыбнулся и сделал знак официантке, заказывая ещё одно пиво.

— Отчего же, присаживайтесь. Откровенно говоря, мне здесь тоже весьма одиноко. Эта война...

— О, про войну и политику я говорить не буду. — Парень широко улыбнулся, протягивая руку, и присел на свободный стул. — Меня зовут Гюнтер.

— Отто, — представился Штайн, отвечая на рукопожатие. — А твои товарищи к нам присоединятся?

— Нет, — назвавшийся Гюнтером поморщился. — Это местные, французишки. Если б не мой банковский бизнес, в жизни бы с ними не общался. Но приходится, как видишь. Потому и обрадовался, заслышав родной язык. Я ведь по национальности немец.

73