Если вчера война... - Страница 18

Покончив с этим, подполковник все-таки закурил (дрянной табак драл отвыкшее от курева горло, но что делать, ибо сигареты, как говаривал киношный вор Жорж Милославский, кончились) и глубоко задумался, глядя на лежащий перед ним чистый лист. С чего начинать? Ну, сначала краткая автобиография, разумеется, это-то ясно, а вот дальше?

То, что про Хрущева с Жуковым писать стоит осторожно, это тоже понятно, вроде и лейтенантик все правильно понял, полноценный майор все-таки, по армейским-то меркам не совсем салага. Еще и с образованием, опять же. Значит, опишем пока, какой он хороший — с купюрами, ясное дело, — а там уж и до реальной истории дойдем. Той самой, что вот-вот в самую что ни на есть альтернативную перейдет. Время пока есть, быстро Качанов вряд ли управится, дел у него ближайшие часы невпроворот будет, так что можно не спешить, подумать. Эх, коньяку б сейчас, да и поесть мешало, но увы... Вот жаль, он не догадался спросить у лейтенанта, кто сейчас командует округом никакой, но все-таки могло и отложиться в памяти.

По коридору протопали торопливые шаги, кто-то пару раз решительно дернул ручку и громко постучал в дверь.

— Тащ старший лейтенант, вам с батареи передали связь с округом восстановилась! Тащ лейтенант, вы тут?

Подполковник, естественно, промолчал. Нет, можно было б рявкнуть что-нибудь вроде «занят», но зачем? Лишние проблемы. А вот за сообщение спасибо, теперь он знает, что времени осталось меньше, чем он ожидал. От Чабанки до города всего двадцать пять кэмэ, так что приедут быстро. Да и выстрелы батареи через залив не могли не слышать и не видеть, значит, о ЧП уже знают. Получается, нужно писать, да поскорее, поскольку жить отчего-то хочется с невообразимой силой. И не просто жить — пожил уж, в общем-то, — а попытаться хоть что-то изменить. Ага, именно изменить, ибо он все-таки РЕШИЛСЯ. То ли после разговора с лейтенантом, то ли еще почему, но... ТАКОЕ зря не происходит, и если ему дан шанс вмешаться в ход Истории, значит... да какая разница, что это значит?! Шанс упустить нельзя, вот что! Для себя, для страны, для будущего, в конце концов. Яростно затушив недокуренную папиросу (какая все-таки гадость!), Крамарчук решительно склонился над бумагой...

* * *

Гитлеру начальник штаба Одесского военного округа генерал-майор М.В. Захаров не верил. И недавно подписанному в Москве пакту не верил тоже. В себе. Во избежание, так сказать. Анализ реальной обстановки Ждали: войне быть. И быть довольно скоро, если не этим летом (ну не настолько ж германцы идиоты, чтобы напасть осенью или тем паче зимой?), то уж следующим - точно. А регулярно передаваемые сверху директивы «не поддаваться на провокации» и «сохранять пролетарскую бдительность» лишь еще больше убеждали генерала в своей правоте. Настал срок не просто готовить войска округа к обороне государственной границы, но и к возможному отступлению. Да, именно к отступлению, суть — ведению войны на своей территории, что, как прекрасно понимал генерал, уж никак не обойдется той самой малой кровью, к которой их готовили.

Потому полученному с 412-й батареи донесению о некоем странном происшествии со стрельбой по неустановленному кораблю и боестолкновением гарнизона военного городка с высадившимся на берег десантом, да еще и при поддержке бронетехники, он поверил сразу. Поверил настолько, что немедленно приказал подать свою «эмку», посадить в грузовик отделение охраны и на всех парах гнать в Чабанку. Обдумать происшедшее он собирался уже в машине. Что-то подсказывало ему, что это — единственно верное в данной ситуации решение. А уж доклады в Киев и Москву можно и на потом отложить, когда сам разберется, что происходит. Немного смущало, правда, что нападение было успешно и практически без потерь отбито и чуть ли не все диверсанты взяты в плен вместе с техникой, а корабль так и вовсе потоплен, но это можно было решить Уже на месте.

* * *

В замке скрежетнул ключ, и в комнату ввалился задыхавшийся лейтенант. Закрыв дверь. Качанов швырнул на с т о л Фуражку и тяжело опустился на стул. Уже почти дописавший свой «исторический опус» подполковник отложил ручку, поднял голову и понимающе вздохнул:

— Устали, товарищ старший лейтенант?

Каков будет ответ, Крамарчук догадывался: на Качанове, что называется, «лица не было». Со времени их разговора прошло больше трех часов, и он очень даже хорошо себе представлял, чем все это время занимался энкавэдэшник. По крайней мере, вряд ли у него было время даже поесть.

Качанов скользнул по его лицу мутным взглядом и молча кивнул. Затем полез куда-то под стол, погремел выдвижными ящиками и неожиданно вытащил то что Крамарчук меньше всего ожидал увидеть, — початую бутылку водки, знакомую ему лишь по старым, черно-белым еще, фильмам. По-прежнему не проронив ни слова, прошел к тумбочке, взял с подноса стаканы и набулькал в каждый граммов по сто пятьдесят. Один пододвинул к подполковнику, второй взял сам. Крамарчуку отчего-то подумалось, что тот хоть что-то скажет, пусть и не анекдотически-банальное «за товарища Сталина», но хоть что-то, однако лейтенант лишь кивнул ему и залпом осушил емкость. Подполковник крякнул — угу, сбылась мечта идиота! — и тоже выпил. До дна, разумеется, по-офицерски.

Лейтенант осторожно поставил стакан на стол, выдохнул. Помолчав несколько секунд, он вытянул из пачки папиросу и посмотрел на подполковника уже куда более осмысленным взглядом:

— Закончили?

— Почти. Мелочь осталась. А вы?

Качанов лишь неопределенно дернул плечами: мол, издеваетесь, что ли?