Если вчера война... - Страница 106

106

11 мая 1941 года, воскресенье

Отсюда — и до самой Победы...

По иронии судьбы, две армады бомбардировщиков, немецких и советских, встретились в воздухе над новой границей СССР. Первые шли на Киев, Барановичи и Минск, вторые — на Варшаву, Краков и Бялу Подляску, точнее, на расположенные в пригородах этих городов железнодорожные узлы.

Обменявшись несколькими не слишком прицельными пулеметными очередями, летающие монстры разошлись, оставив поле несвершившегося боя истребителям прикрытия, сцепившимся в схватке не на жизнь, а на смерть. В бомбовых отсеках и тех, и других дремала фугасная смерть, готовая с воем ринуться с высоты вниз и рвать, убивать, поджигать, разрушать. Но пальцы штурманов-бомбардиров еще не легли на клавиши бомбосбрасывателей, а глаза не приникли к обрезиненным окулярам прицелов.

Старый мир, с легкостью смирившийся с оккупацией доброй половины Европы и сейчас судорожно высчитывающий, что он сумеет со всего этого поиметь и сколько средств еще стоит вложить в эту войну, доживал последние секунды. И в миг, когда первая бомба коснулась земли, насквозь прогнивший мир исчез в ослепительно огненном всполохе взрыва — первого взрыва самой страшной войны двадцатого столетия.

Когда немецкие бомбы вздыбили асфальт и брусчатку улиц советских городов и обрушили вниз искрошенный слепой тротиловой яростью камень жилых домов, их товарки разорвались в самой гуще ожидающих отправку эшелонов с горючим, техникой и боеприпасами на Варшавском, Краковском, Данцигском, Кенигсбергском железнодорожных узлах.

И одновременно с этим взорвались «заряженные» еще в Союзе эшелоны с горючим, по роковой «ошибке» персонала железнодорожных станций загнанные туда, где стояли десятки и сотни эшелонов с подготовленными к отправке на фронт боеприпасами и военной техникой.

А еще несколькими часами спустя первые советские бомбы упали и на столицу тысячелетнего Рейха, доказывая, что возмездие иногда приходит практически одновременно со свершенным преступлением. Почти никто из участников этого вылета не вернулся на свои аэродромы, но прецедент был создан: теперь Гитлер знал, что никто и ничто на территории Германии отныне не может чувствовать себя в полной безопасности.

И это было еще только начало...

Десантные надувные лодки и понтоны с легкой техникой еще даже не успели достичь середины Буга, когда восточный берег взорвался пулеметным и винтовочным огнем. К которому спустя несколько минут, словно специально отпущенных для того, чтобы пулеметные расчеты успели пристреляться и войти во вкус кровавой вакханалии, присоединились пронзительный вой и гулкие хлопки разрывающихся в воде и на противоположном берегу мин. Первая волна форсирующих приграничную реку войск была буквально сметена этим огненным шквалом.

Быстро сориентировавшееся командование прекратило наступление, вызвав на подмогу артиллерию, старательно перепахавшую осколочно-фугасными снарядами вражеский берег. Однако отдающие приказы немецкие командиры не знали о новой тактике действий советских войск. Как и о том, что приказ «не поддаваться на провокации» был отменен еще месяц назад. Едва только форсирование реки возобновилось и немецкие пехотинцы втянулись на изуродованный взрывами, превратившийся в грязное воняющее тротилом месиво берег, занявшие вторую линию окопов, почти не пострадавшую от обстрела, пограничники встретили врага новыми пулеметными очередями и беглым огнем самозарядных винтовок.

Высадиться на вражеский берег немцы смогли лишь через четыре часа, после того как спешно вызванная штурмовая авиация полностью сравняла с землей позиции русских погранвойск. По самым предварительным подсчетам, эти несколько часов стоили им почти трех сотен погибших и раненых и множества безвозвратно потерянных понтонов с техникой.

Танки с литерой «G» на лобовом бронелисте шли почти на пределе возможностей, благо русские дороги оказались даже несколько лучше, чем представлялось. И чем дальше они углублялись на территорию Советской России, тем чаще встречались брошенные на обочине бронемашины, знакомые по справочникам и учебным фильмам «Т-26» и «БТ» с распахнутыми башенными люками, похожими на уши смешного мышонка из американского мультика.

Знакомая картина, подобное они уже видели в Польше и Франции. Трусливые большевики драпают, бросая неисправные или попросту растратившие горючее машины, даже не трудясь вывести их из строя. Что ж, значит, трофейщикам будет чем заняться: захваченная техника пригодится Вермахту как шасси под лучшие в мире противотанковые или зенитные пушки. Какая ирония судьбы: русские танки будут жечь немецкие пушки, установленные на их же собственные гусеницы! Командование не ошиблось: ждать от Советов чего-то экстраординарного не приходилось, блестящий блицкриг развивался в полном соответствии с озвученными перед наступлением планами.

Тем неожиданней было появление русских танков, оказавшихся какими-то незнакомыми, хоть и весьма схожими с успевшими войти в справочники новейшими средне тяжелыми «Рг-34». Схожими — да не совсем: оснащенные массивной башней с длинной пушкой танки оказались для немецких панцерманов неприятным сюрпризом. Очень неприятным — идущая первой командирская «тройка» напоролась на бронебойный снаряд и замерла, окутавшись дымным пламенем синтетического бензина: болванка пробила лобовой лист и финишировала в моторно-трансмиссионном отделении. Одновременно вспыхнул и замыкающий колонну танк, на сей раз «Рг-1У» с коротким обрубком 75-мм пушки в башне.

106